Церковь похвалы пресвятой богородицы. Храмы в честь праздника похвалы богородицы в московском кремле. О новом священнике и назначениях в благочинии

Не сохранившаяся до наших дней единственная московская церковь, освященная во имя праздника Похвалы Богородицы, стояла на Волхонке, на Алексеевском холме близ храма Христа Спасителя. Она разделила его участь и была разрушена большевиками вместе с ним. Эта церковь оставила свой след в истории Москвы и тем, что подарила первопрестольной замечательное, но давно забытое старомосковское название местности "Башмачки" - по фамилии перестроившего храм в конце XVII века столетия думного дворянина Башмакова.

Первая деревянная церковь Похвалы на этом месте упоминается в исторических документах еще в 1475 году - задолго до основания здесь Алексеевского монастыря. В ней находилась чудотворная икона св. Николая - так, что по чтимому образу иногда даже всю церковь именовали Никольской. От этой иконы произошло одно из древних названий московской церкви Похвалы - "старая проща". Дело в том, что в старину человека, исцелившегося от чудотворной иконы, называли прощенником - "Бог его простил". И потому, когда прощей называли храм, то это значило, что в нем находится чудотворная икона, дарующая исцеление. Таким и был образ св. Николая Чудотворца в церкви Похвалы Богородицы. Кроме нее, в старой Москве было еще два храма-прощи - Николы Явленного на Арбате, названного по явленному от его иконы чуда, и Параскевы Пятницы в Замоскворечье. В отголосках московской истории сохранилось и еще одно древнее именование церкви - "в Старых Рощах". Возможно, конечно, что это было искаженное от "старой прощи". А может быть, здесь действительно когда-то шумели деревья.

Деревянная церковь сгорела в 1629 году и затем была выстроена каменной. В самом конце XVII столетия думный дворянин и печатник Дементий Башмаков на свои средства и на пожертвование, завещанное подьячим Шандиным, перестроил ее в том основном образе, в котором она и дожила до революции. Высокая, пятиглавая, "старинной готической архитектуры", - описывал ее один старинный краевед, - "и с готической архитектуры колокольней". В ней был не традиционный для большинства русских и московских церквей пятиярусный иконостас, а иконостас в шесть ярусов.

Храмоздатель Дементий Башмаков, скончавшийся в 1705 году, был похоронен в приходе церкви Похвалы вместе с матерью и дочерью. И не он один. С местными захоронениями связана одна из самых интересных и таинственных загадок не только этого храма, но и всей русской истории. Речь идет о могиле Малюты Скуратова. Как известно, старинные московские предания связывали с именем главного опричника соседнюю Берсеневку на противоположном берегу Москвы-реки. Красные палаты думного дьяка Аверкия Кириллова долгое время считали его домом. Писали о подземных ходах, ведущих в Кремль, многочисленных подвалах с пыточными тисками, зарытых сокровищах и таинственных погребениях - серебряные монеты времен Ивана Грозного и человеческие скелеты были действительно обнаружены на Берсеневке еще в 1906 году при строительстве там электростанции.

Древняя Никольская церковь на Берсеневке была прежде соборным храмом замосквореченского Никольского монастыря. И молва слагала легенды о том, как здесь, поблизости от дома мучителя, будто бы томился митрополит Филипп, убиенный потом Скуратовым, а у стен толпился народ, прославляя мученика. И хотя на самом деле опального митрополита заточили в Богоявленском монастыре в Китай-городе, в этой легенде есть отголоски легенды о московском доме Малюты Скуратова именно на Берсеневке. У этой версии были сторонники и противники. К числу последних принадлежал известнейший историк Москвы П. Сытин. А уже после революции при строительстве Дворца Советов на том месте, где стояла церковь Похвалы, во время археологических работ была обнаружена надгробная плита с могилы Малюты Скуратова. Надпись на ней гласила, что здесь лежит убитый в Ливонской войне Малюта Скуратов. Историки сочли это несомненным доказательством, что двор Малюты Скуратова был точно на этом месте, то есть на левом берегу Москвы-реки, прямо напротив Берсеневки, так как в старину всех умерших хоронили при приходской церкви. Для Малюты Скуратова приходской и была церковь Похвалы Богородицы. А строительство метро в 1930-х годах еще доказало невозможность прокладки подземного хода под Москвой-рекой при средневековых технических средствах. Однако и это утверждение было в свою очередь подвергнуто сомнению - подземный ход, ведущий от Берсеневки в сторону Москвы-реки, был найден в тех же тридцатых годах, но тогда не обследован. Он был настолько узким, что обнаружившие его мальчишки, жильцы нового Дома на Набережной, не смогли пройти вглубь. К тому же сообщение у Н.М. Карамзина, что Малюта Скуратов был похоронен в Иосифо-Волоцком монастыре, также опровергла находка надгробия. Ведь Карамзин не знал об этой плите, и его версия, не подкрепленная позднейшими археологическими данными, опиралась на другие доказательства. Эта могильная плита не была обнаружена ранее, при строительстве храма Христа Спасителя и сносе соседней с ним Всехсвятской церкви в 1838 году, видимо, потому, что она находилась в приделе рядом стоявшей церкви Похвалы, которую не тронули. Находка состоялась после революции и стала исторической сенсацией. Однако она все же не опровергла полностью старинную молву о Берсеневке. И если Малюта действительно жил в приходе церкви Похвалы на левом берегу реки, то, например, он мог иметь свою опричную или тайную "резиденцию" напротив, тем более, что подземный ход, видимо, действительно существовал. Из местных же церквей, связанных с этим проклятым местом, упоминаемых в старинных легендах, уцелела лишь Никольская церковь на Берсеневке. А церковь Похвалы была сломана в 1932 году для строительства Дворца Советов.

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/culture/svmos-pohvala.htm

Похвалы Богородицы в Башмакове церковь (уничтожена).

Недалеко от Кремля, на берегу Москвы-реки, в Занеглименье стоял один из красивейших храмов Москвы - Похвалы Пресвятой Богородицы. В древности эта местность называлась Чертольем. Здесь находился храм, о котором упоминается в 1475 г. в Никоновской летописи. Он имел широко известную среди москвичей чудотворную икону святителя Николая Мирликийского и назывался в народе «Старая проща». Человека, исцелившегося от чудотворной иконы, называли «прощеник», так как его Бог простил, а храм, где происходили неоднократно исцеления, - «проща». По сведениям П.В. Сытина, основанным на изучении «Петрова чертежа» (плана Москвы 1597 г.), храмов в этом районе было два: Никольский и Похвалы Богородицы. Либо в Смутное время, либо несколько позднее, они, будучи деревянными, сгорели. Возобновили только один из них - в честь праздника Покрова Пресвятой Богородицы, и в него перенесли чудотворную икону святителя Николая. Поэтому храм Похвалы Богородицы стал называться «Старая проща». Во времена царя Ивана IV Грозного район Чертолья был занят дворами опричников, здесь же, согласно преданию, находился и двор знаменитого Малюты Скуратова.

Точная дата постройки храма Похвалы Богородицы неизвестна. Возможно, что он, как и Никольский, был построен в конце XV века. Именно в это время в Москве появился первый престол в честь этого праздника - южный придел Успенского собора Кремля. В древней Москве чтили и любили Богоматерь, о чем говорят множество храмов, Ей посвященных, и один из них - Похвалы в Башмакове. Новый каменный храм на этом месте решили построить в 1689 г., когда умер подьячий А. Шандин и завещал большие деньги на строительство церкви. Интересно, что в памяти людей осталось не его имя, а Башмакова. Думный дьяк Дементий Минич Башмаков был одним из приближенных ко двору чиновников при царе Алексее Михайловиче и его сыновьях. Известно, что он вместе с А.С. Матвеевым выполнял царские поручения особой важности.

Когда встал вопрос о строительстве нового храма, Башмаков отдал для этого часть принадлежавшей ему территории. Вероятно, старый храм был гораздо меньше и не имел должного размера двора. Дом Башмакова находился рядом, по набережной несколько ближе к Кремлю. Этот дом, перестроенный в XVIII веке и известный как дом Пашкова, был снесен одновременно с церковью. Думного дьяка похоронили при храме, о чем сохранялась каменная резная надпись, также в храме имелся потир, вложенный Башмаковым в 1705 г. Вероятнее, что церковь была готова вскоре после 1694 г., но по клировым ведомостям значилось, что постройка закончена в 1705 г. Архитектура здания, на первый взгляд, кажется традиционной: оно построено, как и многие приходские церкви, кораблем, то есть по одной линии расположены колокольня, трапезная, главный четверик и алтарные апсиды. Но пропорции храма несколько вытянутые, очень утонченно-изящны. Восьмигранные ярусы колокольни напоминают звонницу Новодевичьего монастыря, а основной объем храма похож на Преображенскую надвратную церковь той же обители. Обе эти постройки созданы в 1680-е гг. по заказу царевны Софьи. Некоторые нововведения, как широкие лестницы, ведущие к южному входу в основной храм, восьмигранное окно на том же фасаде и вытянутые маковки куполов, были внесены позднее, уже в 1690-е гг.

Храм стоял на довольно высоком месте, и около него проходили остатки вала XV в., а от Москвы-реки его отгораживала стена Белого города. Он был прекрасно виден из-за стены, а после ее сноса в 1780-е гг. стал главной доминантой на набережной. После строительства рядом огромного храма Христа Спасителя Похвальский храм не потерялся, а своим изящным силуэтом подчеркивал монументальность нового церковного здания. В церкви сохранялись чтимая храмовая икона Похвалы Божией Матери, перенесенный из раннего храма образ святой Параскевы начала XVII века и древний чудотворный образ святителя Николая в приделе его имени. Главный иконостас эпохи московского барокко был ровесником храму. В нем насчитывалось шесть ярусов, верхний - Страсти Христовы. Этот чин стал распространенным в конце XVII века. Иконы для иконостаса написал царский иконописец Кирилл Уланов - глава иконописной мастерской Оружейной палаты, что еще раз подчеркивает близость заказчиков храма к царскому двору.

Церковь Похвалы Богородицы снесли несколько позднее храма Христа Спасителя - в начале 1932 г. Сейчас на ее месте автомобильная стоянка и нет даже памятного знака.

Михаил Вострышев "Москва православная. Все храмы и часовни".

http://rutlib.com/book/21735/p/17

В 625 году от Рождества Христова в субботу 5-й недели Великого поста Константинополь осадили иноверцы персияне. Император с войском вышел врагам навстречу, но те коварно напали на беззащитную столицу с моря. Весь город пал в слезной молитве пред образом Пресвятой Богородицы. И после того, как патриарх опустил в море край иконы, поднялся шторм и потопил вражеские корабли. Так в чудесно спасенном Константинополе утвердился новый церковный праздник во славу Божией Матери, именуемый «Похвалой Богородицы». Именно с этого праздника в далеком XII веке началась история Москвы и самого Кремля.

«Похвалився, на Русь пошли…»

Праздник Похвалы Богородицы стал историческим днем рождения Москвы. В канун этого церковного праздника, в пятницу 4 апреля 1147 года, суздальский князь Юрий Долгорукий (сын Владимира Мономаха, правнук Ярослава Мудрого и византийского императора Константина Мономаха) принимал у себя в гостях князя новгород-северского Святослава Ольговича – отца того самого князя Игоря, который потом был воспет в «Слове о полку Игореве». В те годы Русь раздирали междоусобные войны за киевский великий престол. Князь Святослав Ольгович, союзник князя Долгорукого, потерпел сильную неудачу, бежал от недругов в Суздальские земли, но потом с поддержкой Долгорукого несколько укрепил свое положение и получил от него знаменитое приглашение: «Буди, брате, ко мне на Москву».

Приняв приглашение, Святослав прибыл с малолетним сыном Олегом и с малой дружиной. Эта встреча состоялась примерно на том месте, где потом расположился великокняжеский двор в Кремле близ Боровицкой башни и где позднее был построен Большой Кремлевский дворец. Встречен гость был очень радушно: хозяин подарил его сыну «пардуса» – вероятно, ценную шкуру барса, но может быть, и живого зверя, а самого князя щедро угостил.

Однако шел Великий пост, к тому же была пятница, а оба князя были православными христианами. И потому великий пир, знаменитый «обед силен» в честь дорогого гостя был благочестиво дан на следующий день, в субботу, на праздник Похвалы Богородицы. Это событие попало в летопись, словно в предзнаменование русской столице. Уже в 1156 году то место на Боровицком холме было обнесено деревянными крепостными стенами. А потом в нем появились и храмы, посвященные празднику Похвалы Богородицы – «престольному празднику» Москвы.

Минуло несколько столетий. Шел 1451 год. Москва стараниями русских митрополитов и великих князей уже стала столицей объединенной Руси. Еще стоял обветшавший белокаменный Кремль, построенный во времена Димитрия Донского. Еще не пало татаро-монгольское иго, но век его близился к концу, а Москва уже провозгласила себя преемницей Византии. Уже была подписана Флорентийская уния, которую не признала Москва, и Второй Рим – Константинополь, доживал свои последние годы, готовясь уступить место Третьему Риму. Уже стал митрополитом Московским святитель Иона, впервые поставленный в Москве собором русских епископов без участия Константинопольского патриарха.

И еще возвышался в Кремле старый Успенский собор, построенный при Иване Калите, – главный русский храм, посвященный Пречистой Богоматери, Ее кремлевский чертог в столице державы, провозгласившей себя Домом Пресвятой Богородицы. У него было два придела. Первый, Дмитровский, в южной части алтаря, основали в память о первом главном соборе Москвы во имя Димитрия Солунского, что стоял в Кремле до основания Успенского собора в 1326 году. Вторым был Петроверигский придел, освященный в честь тезоименитства святителя Петра, митрополита Киевского и всея Руси, основавшего московский Успенский собор. Пришло время появиться третьему приделу.

В июле 1451 года, в праздник Положения ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне, ногайский царевич Мазовши совершил свой знаменитый набег на Москву, прозванный «скорой татарщиной». Он внезапно появился у стен Кремля, осадил его, дал тяжкий бой и ночью столь же внезапно отступил от города, бросив весь обоз с награбленным добром. Это было истинное чудом, и святитель Иона, митрополит Московский, освятил в благодарность Пречистой Заступнице Москвы свой домовый митрополичий храм в честь Положения ризы, поскольку победа пришлась на день этого праздника.

Однако Москве угрожало новое бедствие. Ведь, как считают ученые, этот набег был совершен ради того, чтобы заставить московского князя платить хану дань. И отступать от своего желания хан не хотел. Прошло всего несколько лет, и в 1459 году на Русь грянул с ордой сам отец царевича Мазовши, ногайский хан Седи-Ахмет, с похвальбою, что покорит Русь. «Похвалився, на Русь пошли», – сообщал современник.

Опасность была велика: это грозило не только разорением, но и закабалением. Навстречу грозному хану вышел «со многими силами» молодой княжич Иван Васильевич, будущий великий князь Иван III. Молился весь город. И в этот раз отпор врагу был дан на далеких рубежах: московское войско не дало хану переправиться через Оку, и тот повернул назад. Замысел хана был низвергнут.

В благодарность за новое чудесное спасение Москвы от кровавого нашествия святитель Иона восславил Пречистую Деву в главном храме, посвященном Ей на Руси. В Успенском соборе он основал каменный придел в честь праздника Похвалы Богородицы. Его современники так объяснили посвящение придела: в воспоминание татарской «похвальбы», повергнутой Богоматерью. Однако очевидна и другая, сокровенная и глубокая мысль: как некогда персы были чудесно отброшены силой Богоматери от Константинополя, так и татары-иноверцы бежали из пределов православной Русской земли и от святых стен Москвы – Третьего Рима, поскольку к тому времени Константинополь, подписавший предательскую Флорентийскую унию, уже пал под ударами турков.

Так у Успенского собора появился третий придел. Тогда это был маленький каменный храм, поставленный отдельно рядом с собором с южной стороны. И когда ровно через 20 лет, в 1479 году, в Москве был освящен новый Успенский собор, построенный итальянским архитектором Аристотелем Фиораванти, все приделы были перенесены в его алтарь: в северной части освятили Петроверигский придел, в южной – Похвальский и Дмитровский.

Каждый придел со временем получил свое особое назначение. В Петроверигском приделе молились покоившемуся в нем святителю Петру и присягали перед его гробом на верность государю. В Дмитровском приделе цари переоблачались, когда венчались на царство. А Похвальский придел был отдан духовенству. Именно в нем избирали кандидатов на митрополичий, а потом и патриарший престол. Но и снова возносились в нем молитвы о спасении.

Новое чудо Богоматери было явлено летом 1521 года, когда на Москву напал крымский хан Мехмет-Гирей. В конце июля его уже ждали на подступах столицы. Город готовился к осаде, и москвичи усердно, непрестанно молились о помощи и спасении, призывая Пресвятую Богородицу. Ростовский архиепископ Иоанн, находившийся тогда в Москве, взял у митрополита благословение на подвиг молитвы за отечество. И затворившись в Похвальском приделе, он день и ночь молился Богоматери. Грозные знамения были тогда даны Москве. У самых ворот Успенского собора молился и святой Василий Блаженный. Вдруг он услышал шум, а потом увидел, как двери храма отворились и от Владимирской иконы исшел глас: «За грехи людей я повелением Сына Своего с русскими чудотворцами покину этот город». И Владимирская икона сошла с места, а храм наполнился огнем. И было дано святому юродивому откровение, что Господь помилует Москву лишь по молитвам Царицы Небесной.

В то же самое время одна слепая инокиня Вознесенского монастыря чудесно увидела, как из Спасских ворот под колокольный звон выходят из Кремля святители Петр, Алексий, Иона и Леонтий Ростовский с чудотворным образом Богоматери. А навстречу им шли преподобные Сергий Радонежский с Варлаамом Хутынским и просили не покидать града. Все вместе они вознесли молитву перед Владимирской иконой, и шествие вернулось обратно в Кремль, в Успенский собор. В тот самый час враг отступил от Москвы. По преданию, Бог послал на защиту православного града ангельское войско, и татарские всадники, впав в неописуемый ужас, бежали прочь, как ни посылал их хан взять московскую землю. И снова явленное чудо напомнило о празднике Похвалы Богородицы.

Именно в приделе в честь Похвалы совершалось главнейшее для Русской Церкви событие: в нем избирали русских митрополитов, а потом и патриархов. До конца XVI века для избрания митрополита епископы собирались в Похвальском приделе под главенством архиепископа Новгородского, определяли трех кандидатов и записывали их имена в особые запечатанные бумаги. После долгой молитвы глава собрания брал одну записку, распечатывал и оглашал имя нового митрополита. Затем избранника в том же Похвальском приделе нарекали в митрополита и оттуда вели его в государев дворец. Государь же, приняв у себя нареченного митрополита, вместе с ним отправлялся вновь в Успенский собор для молитвы у чудотворных иконы и святых гробниц святителей. На другой день нареченного митрополита поставляли в Успенском соборе.

Особый чин был составлен для поставления патриарха, но оговорим одну особенность. Со временем Похвальский придел перенесли на самый верх, в юго-восточную главу Успенского собора, провели к нему узкую винтовую лестницу из алтаря и служили там раз в год на престольный праздник, поскольку помещение придела стало крохотным. Считается, что это произошло в XVII веке. Однако один старинный историк утверждал, что это произошло столетием раньше, на том основании, что Константинопольскому патриарху будто бы понравился Похвальский придел именно «в виду его недоступности и высоты». И якобы именно там, в куполе собора, состоялось заседание высшего духовенства для избрания первого русского патриарха Иова в 1589 году. Другие свидетельства противоречат этому факту. Наречение первого патриарха действительно происходило в Похвальском приделе, но тогда он явно еще располагался в алтарной части, поскольку во время чина поставления Иов не один раз удалялся в Похвальский придел и вновь возвращался из него в собор – вряд ли ему приходилось столь часто пользоваться винтовой лестницей и подниматься в купол.

Бесспорно, что именно в Похвальском приделе собралось тогда высшее греческое и русское духовенство для избрания первого патриарха. Теперь процедура немного изменилась. Выбрав трех кандидатов – Иова, митрополита Московского, Александра, архиепископа Новгородского, и Варлаама, архиепископа Ростовского, список принесли государю. Царь пожелал Иова, после чего тот был объявлен «нареченным» патриархом. И 26 января 1589 года в Успенском соборе Константинопольский патриарх Иеремия посвятил в сан патриарха Иова, для чего был составлен особый чин службы. После поставления царь вручил патриарху Иову посох святителя митрополита Петра. В Похвальском же приделе состоялось наречение патриархов Ермогена и Филарета. И во время поставления все патриархи переоблачались в Похвальском приделе, наподобие того, как цари переоблачались в Дмитровском приделе во время венчания на престол.

На южной стене Успенского собора находится икона «Похвала Богородицы с акафистом» конца XIV века, исполненная сербским мастером – это самая ранняя на Руси сохранившаяся икона с иллюстрациями к акафисту.

Наследство Потешного дворца

Многие москвичи ныне удивляются: откуда взялась красивая, пряничная церковь, возвышающаяся над кремлевской стеной со стороны Моховой улицы? Это восстановили из небытия храм в честь Похвалы Богородицы, разобранный еще до нашествия Наполеона.

В 1390 году в свите великой княгини Софии Витовтовны, привезшей из Литвы на Русь два чудотворных образа Богоматери – Смоленский и «Благодатное Небо», приехал в Москву литовский дворянин Вячеслав Сигизмундович Корсак. Он стал родоначальником сразу двух известных дворянских династий: от его старших внуков произошли Корсаковы и Римские-Корсаковы, от младших – Милославские.

Милославские были сначала довольно захудалой фамилией и особыми почестями не жаловались. Лишь в Смутное время выделился один стольник при патриархе Филарете. А затем Даниил Иванович Милославский дослужился до воеводы в Сибири и Курске. Его сын Илья был в 1642 году направлен с посольством в Турцию. Кочевать бы ему по морям да на чужбине, но молодому царю Алексею Михайловичу приглянулась его дочь Мария. И государь женился на ней в январе 1648 года – в день праздника Поклонения веригам святителя Петра, а заодно выдал ее младшую сестру за своего фаворита боярина Б.И. Морозова. Через неделю после свадьбы царь пожаловал тестю боярский чин, высокую должность и подарил двор в Кремле рядом со своими теремами.

Обрадованный боярин выстроил каменную Петроверигскую церковь на Покровке на месте одноименного деревянного храма, воздвигнутого Иваном Грозным, так как его венчание на царство состоялось также в праздник Поклонения веригам. А свое кремлевское владение превратил в роскошные боярские палаты, наподобие государевых теремов, как и подобало царскому тестю. Уже в 1652 году в них была устроена великолепная домовая церковь о трех главах, освященная в честь Похвалы Богородицы (вероятно, так боярин благодарил Царицу Небесную за оказанную ему милость) с приделами во имя Алексея, человека Божия, и Марии Египетской – по именинам молодых царственных супругов. Ради благочестивого соблюдения канонов алтарь был на особых кронштейнах вынесен на воздух, чтобы не располагать его над жилыми покоями, и маленькую колокольню поставили на западной стороне. Ярославские мастера написали для этой церкви храмовый образ Похвалы Богородицы, который ныне экспонируется в соборе Двенадцати апостолов.

Церковь увенчала палаты невероятной красоты – они были символом допетровской Москвы. Их «потаенным» прообразом считают Теремной дворец, который тщеславный боярин принял за образец для подражания. Дом Милославского называют и первым «небоскребом» средневековой Москвы: он был о четырех этажах, не считая глубокого погреба, забитого заморскими винами, с дорогим висячим садом, с белокаменными наличниками, украшенными резьбой с изображением фантастических животных – грифонов, птицы Сирин. На фронтоне красовались лев и единорог – символы царской единодержавной власти и ее могущества, что означало принадлежность хозяина дома к царской семье. И даже парадный въезд украшали львиные ворота. Его, действительно, превосходил лишь царский Теремной дворец.

Кремлевский дом выражал статус «главного боярина». А всего через полгода после свадьбы, в июне 1648 года, грянул Соляной бунт и бывшего фаворита Морозова отстранили от государственной деятельности, передав бразды правления царскому тестю. После Соляного бунта Милославский стал первым боярином в Думе, руководил девятью приказами (министерствами), в том числе важнейшими – финансовым и военным, участвовал в создании главного законодательного кодекса – Соборного уложения. Говорят, что государственным деятелем он был неважным и основательно запустил все хозяйство, предавшись утехам тщеславия, к коему был очень склонен. Царица же всегда была на стороне отца. Так он сосредоточил большую власть и сумел остаться «на плаву» даже после Медного бунта 1662 года, хотя Милославского народ считал главным виновником обесценивания денег, ибо он ведал всеми делами казны.

В 1668 году Илья Данилович Милославский мирно скончался «первейшим боярином», но отпевали его не в домашней церкви в честь Похвалы Богородицы, а в церкви Троицкого подворья в Кремле. Он ушел из жизни вовремя, когда удача еще была благосклонна к нему. На следующий год умерла его дочь Мария, и царь женился на Наталье Нарышкиной, после чего начались династические интриги за наследника престола и за влияние на престол. Палаты Милославского перешли казне. А царь очень любил свою вторую жену, веселую и молодую, и когда она зачала наследника, старался ее всячески ублажать. В 1672 году (год рождения царевича Петра Алексеевича) царь устроил для супруги потешный театр – первые на Руси театральные представления. Эти «потехи» давали не только в Преображенском, но и в бывших владениях Милославского, и его дом отныне стал именоваться Потешным дворцом.

Так гласит традиционная версия. Однако существует другое, менее известное мнение: палаты Милославского изначально были Потешным дворцом, который был отдан царскому тестю для устройства кремлевского дома. Дело в том, что Потешная палата была известна в Москве со времен Бориса Годунова. А первый Романов устроил в подвале своего Теремного дворца особую Потешную хоромину, где его развлекали («потешали») скоморохи, шуты, фокусники, сказители, гусельники и скрипачи. И будто бы царь Алексей Михайлович построил новый, отдельный Потешный дворец, а потом подарил его под двор своему тестю. С потехами тогда возникли серьезные сложности, ибо суровый духовник молодого Алексей Михайловича, знаменитый протопоп Стефан Вонифатьев запретил ему «труб и органов и всяческих потех» даже на свадьбе с Милославской. Но потом он сам попал в немилость к царю и постригся в монастырь, а новая царица Наталья Кирилловна очень любила светские развлечения, шутки и забавы. И тогда бывшее владение царского тестя снова стало Потешным дворцом, только уже с домовой церковью, которая неуместно соседствовала с «потешной залой». Однако благочестивый Алексей облагородил представления: вместо скоморошьих «смехотворных хитростей» стали представлять мистерии на ветхозаветные темы, вроде «Навуходоносор, царь Вавилонский».

В 1676 году Алексей Михайлович умер. Потешный дворец стал новым царским теремом, так как семья царских домочадцев была очень многочисленной. К тому же враждовавшие Милославские и Нарышкины разделились домами. В Потешном дворце, который соединили с царским теремом каменным переходом, обосновалась девичья половина Кремля – царевны. Здесь жили родные сестры Петра I, для них была обновлена домовая церковь в честь Похвалы Богородицы, но потехи во дворце остались. Царевна Софья, весьма склонная к театральным драмам, не только сама сочиняла многие пьесы, но даже сама играла в них роли – в труппе, собранной наспех из придворных. А младшая сестра Петра Наталья Алексеевна ставила политические спектакли по поводу стрелецкого бунта, где в аллегории демонстрировалась «неудачность восстаний и всегда несчастный их конец».

В стенах Потешного дворца часто бывал и сам Петр I. По преданию, именно здесь Никита Зотов обучил его грамоте. А когда в марте 1698 года Петр уехал за границу, после раскрытия заговора и накануне нового стрелецкого бунта, он передал Потешный дворец князю Федору Юрьевичу Ромодановскому под Приказ тайных дел. Для театральных же представлений в 1701 году была построена деревянная «Комедийная храмина» на Красной площади, дабы привлекать к светскому искусству и простой народ.

После переноса столицы в Петербург Потешный дворец оставался единственным комфортным пристанищем – Петр уделял Кремлю мало внимания, а царевны, напротив, сохранили в нем дух жизни. На коронации здесь остановилась Анна Иоанновна, а в 1735 году она повелела перенести в Потешный дворец трофеи Северной войны, где через два года они погибли в страшном пожаре, погубившем и кремлевский Царь-колокол. Серьезно пострадала тогда и церковь Похвалы, ее пришлось заново обновлять. Очень любила Потешный дворец и царственная дочь Петра императрица Елизавета, а при Екатерине II здесь жил архитектор В.И. Баженов, когда пытался возвести в Кремле пресловутый Большой императорский дворец. Домовая церковь здесь уже была ни к чему.

И в самом начале XIX века в Потешном дворце расположилась комендатура Кремля со служебной квартирой коменданта, от чего ближайшая к нему кремлевская Колымажная башня стала называться Комендантской. Архитектор И.В. Еготов перестроил дворец под новые нужды. В 1806 году бывший домовый храм упразднили и разобрали его главы с алтарем. Над бывшей трапезной сохранилась башенка, на которой устроили дозорную вышку. О церкви в честь Похвалы Богородицы забыли на два столетия.

После революции Потешный дворец был отдан новым жильцам Кремля под различные нужды. С лета 1931 года в нем находилась квартира Сталина, и именно здесь, в одной из комнат покончила с собой Надежда Аллилуева. После этого Сталин вновь поменял квартиру и переехал в здание Сената.

В настоящее время в Потешном дворце располагается Федеральная служба охраны Кремля. И только в наши дни ученые получили полный доступ к древнему памятнику. В подвале даже нашли колокол бывшей домовой церкви. Проведя необходимые археологические и научные изучения, решили восстановить храм в честь Похвалы Богородицы, ибо это оказалось возможным. Так Москва возвратила себе очередной храм, а Кремль обогатился новообретенным наследием допетровской эпохи. Ведь ныне Потешный дворец остался уникальным памятником частного кремлевского владения: это единственный уцелевший боярский двор в Кремле, переживший всех своих соперников.

Отметим, что за кремлевскими стенами еще были храмы, посвященные празднику Похвалы Богородицы. Один из них до конца XVIII века находился в Новинском монастыре на Смоленке. Другой (где, кстати, нашли надгробную плиту с могилы Малюты Скуратова) был обыкновенным приходским и стоял на Волхонке подле храма Христа Спасителя, разделив с ним его участь. Так что возрождение Похвальского храма в Кремле – очень радостное, знаменательное для Москвы торжество.

Не сохранившаяся до наших дней, единственная московская церковь, освященная во имя праздника Похвалы Богородицы, стояла на Волхонке, на Алексеевском холме близ храма Христа Спасителя. Она разделила его участь и была разрушена большевиками вместе с ним.
Эта церковь оставила свой след в истории Москвы и тем, что подарила первопрестольной замечательное, но давно забытое старомосковское название местности "Башмачки" - по фамилии перестроившего храм в конце XVII века столетия думного дворянина Башмакова.
Первая деревянная церковь Похвалы на этом месте упоминается в исторических документах еще в 1475 году - задолго до основания здесь Алексеевского монастыря. В ней находилась чудотворная икона св. Николая - так, что по чтимому образу иногда даже всю церковь именовали Никольской.
От этой иконы произошло одно из древних названий московской церкви Похвалы - "старая проща". Дело в том, что в старину человека, исцелившегося от чудотворной иконы, называли прощенником - "Бог его простил". И потому, когда прощей называли храм, то это значило, что в нем находится чудотворная икона, дарующая исцеление. Таким и был образ св. Николая Чудотворца в церкви Похвалы Богородицы. Кроме нее, в старой Москве было еще два храма-прощи - Николы Явленного на Арбате, названного по явленному от его иконы чуда, и Параскевы Пятницы в Замоскворечье.
В отголосках московской истории сохранилось и еще одно древнее именование церкви Похвалы - "в Старых Рощах". Возможно, конечно, что это было искаженное от "старой прощи". А может быть, здесь действительно когда-то шумели деревья.
Деревянная церковь сгорела в 1629 году и затем была выстроена каменной. В самом конце XVII столетия думный дворянин и печатник Дементий Башмаков на свои средства и на пожертвование, завещанное подьячим Шандиным, перестроил ее в том основном образе, в котором она и дожила до революции. Высокая, пятиглавая, "старинной готической архитектуры", - описывал ее один старинный краевед, - "и с готической архитектуры колокольней". В ней был не традиционный для большинства русских и московских церквей пятиярусный иконостас, а иконостас в шесть ярусов.

Храмоздатель Дементий Башмаков, скончавшийся в 1705 году, был похоронен в приходе церкви Похвалы вместе с матерью и дочерью. И не он один. С местными захоронениями связана одна из самых интересных и таинственных загадок не только этого храма, но и всей русской истории. Речь идет о могиле Малюты Скуратова.
Как известно, старинные московские предания связывали с именем главного опричника соседнюю Берсеневку на противоположном берегу Москвы-реки. Красные палаты думного дьяка Аверкия Кириллова долгое время считали его домом. Писали о подземных ходах, ведущих в Кремль, о многочисленных подвалах с пыточными тисками, о зарытых сокровищах и таинственных погребениях - серебряные монеты времен Ивана Грозного и человеческие скелеты были действительно обнаружены на Берсеневке еще в 1906 году при строительстве там электростанции.
А древняя Никольская церковь на Берсеневке была прежде соборным храмом замосквореченского Никольского монастыря. И молва слагала легенды о том, как здесь, поблизости от дома мучителя, будто бы томился митрополит Филипп, убиенный потом Скуратовым, а у стен толпился народ, прославляя мученика. И хотя на самом деле опального митрополита заточили в Богоявленском монастыре в Китай-городе, в этой легенде есть отголоски легенды о московском доме Малюты Скуратова именно на Берсеневке.
Как обычно в таких случаях, у этой версии были сторонники и противники. К числу последних принадлежал известнейший историк Москвы П. Сытин. А уже после революции при строительстве Дворца Советов на том месте, где стояла церковь Похвалы, во время археологических работ была обнаружена надгробная плита с могилы Малюты Скуратова. Надпись на ней гласила, что здесь лежит убитый в Ливонской войне Малюта Скуратов.
Историки сочли это несомненным доказательством, что двор Малюты Скуратова был точно на этом месте, то есть на левом берегу Москвы-реки, прямо напротив Берсеневки, так как в старину всех умерших хоронили при приходской церкви. Для Малюты Скуратова приходской и была церковь Похвалы Богородицы.
А строительство метро в 1930-х годах еще доказало невозможность прокладки подземного хода под Москвой-рекой при средневековых технических средствах.
Однако и это утверждение было в свою очередь подвергнуто сомнению - подземный ход, ведущий от Берсеневки в сторону Москвы-реки, был найден в тех же тридцатых годах, но тогда не обследован. Он был настолько узким, что обнаружившие его мальчишки, жильцы нового Дома на Набережной, не смогли пройти вглубь.
К тому же сообщение у Н.М. Карамзина, что Малюта Скуратов был похоронен в Иосифо-Волоцком монастыре, также опровергла находка надгробия. Ведь Карамзин не знал об этой плите, и его версия, не подкрепленная позднейшими археологическими данными, опиралась на другие доказательства.
Эта могильная плита не была обнаружена ранее, при строительстве храма Христа Спасителя и сносе соседней с ним Всехсвятской церкви в 1838 году, видимо, потому, что она находилась в приделе рядом стоявшей церкви Похвалы, которую не тронули. Находка состоялась после революции и стала исторической сенсацией. Однако она все же не опровергла полностью старинную молву о Берсеневке. И если Малюта действительно жил в приходе церкви Похвалы на левом берегу реки, то, например, он мог иметь свою опричную или тайную "резиденцию" напротив, тем более, что подземный ход, видимо, действительно существовал.
Из местных же церквей, связанных с этим проклятым местом, упоминаемых в старинных легендах, уцелела лишь Никольская церковь на Берсеневке. А церковь Похвалы была сломана в 1932 году для строительства Дворца Советов.

В конце июля 626 года при императоре Ираклии I (610–641) персидские и скифские войска начали усиленный штурм городских стен Царь-града, применяя при этом тяжелую технику. Тогда по благословению Византийского патриарха Сергия I (610–638) народ собрался на ночную молитву во Влахернскую церковь Пресвятой Богородицы, где хранилась святая икона Ее, написанная, по преданию, св. евангелистом Лукой. Потом, выйдя из церкви с чудотворной Влахернской иконой, все люди обошли крестным ходом по стенам города, прося помощи и заступничества Пречистой Девы. И тогда на море поднялась великая буря, которая разбила и потопила корабли противников. Это событие имеет подробное описание в Синаксаре на 5-ю субботу Великого поста:

«Патриарх же со всем множеством народа, Божественныя иконы Богоматере носяще, обхождаше по стенам града выше, и оттуду крепость себе собирая. Яко убо Сарвар от востока, Каган же от запада идяху, и огнем паляще ближняя Царя града… Каган же скифянин от земных стран, к стенам Константина града подходит, со множеством бесчисленным воинством, крепко зело оружии утвержени. Толико бо множество бяше, елико единому гречину, с десятьми скифяны братися. Обаче же непобедимая Предстательница, с малыми зело воины, обретшимися в храме Ея, нарицаемем Пигии, многия от них погуби. Отсудуже грецы дерзновение приемше, от Воеводы не победимыя Божия Матере, онех крепко зело побеждаху. Возревше же на смирение граждане, не прияти быша.

Отвеща бо им Каган, не прельщайтеся Богом, в Онь же веруете. Утре бо веде ваш град прияти имам.

Граждане же слышавше, руце к Богу простираху. Совещашабося купно, Каган и Сарвар, от суши и от моря приити, и хитротворными браньми град прияти хотяше… Лодии же исполнь оружник, обходом моря, еже рог пазухи нарицается, противу храма Божия Матере Влахерне нарицаема. И абие бури силне морю припадше, и разделивши сие на разделение. С корабли бо всеми купно врази вси погибоша».

В Русской истории также известны многочисленные случаи, когда Богоматерь подавала Свою благодатную помощь на поле брани православным воинам, защищавшим родную землю от нашествия супостатов. Примечательно, что, согласно русским летописям, святой князь Александр Невский одержал победу над немецкими рыцарями на льду Чудского озера именно в день Похвалы Непобедимой Воеводе: в 1242 году 5 апреля совпало с 5-ой субботой Великого поста, т.е. с церковным чтением Акафиста. В помощи от монголо-татарских захватчиков и в годы польско-литовской интервенции особенно прославились и иконы Пресвятой Богородицы.

Похвала Пресвятой Богородицы. Богослужение

Служба благодарственной Похвалы в честь Пресвятой Госпожи Богородицы имеет свой отличительный уставной порядок. В этот день, единственный раз в году, в старообрядческих церквях за богослужением поэтапно вычитывается Акафист Богородице (неседальное моление), составленный из 24-х гимнов, или песней: 12-ти кондаков и 12-ти икосов, которые расположены соответственно 24-м буквам греческой азбуки. Каждая новая песнь начинается со следующей ей по счету буквы, кондаки оканчиваются псаломским «Аллилуйя», икосы - приветствием архангела «Радуйся Невесто Неневестная».

Первое время праздник Акафиста совершался в Константинополе в том Влахернском храме, где хранились чудотворная икона Божией Матери и священные предметы земной Ее жизни - риза и пояс Ее; но затем он был внесен в уставы монастырей святого Савы Студийского и в церковные богослужебные книги и сделался общим для всей Восточной Церкви. Тогда же свт. Иосиф Солунский (брат прп. Феодора Студита) составил праздничный канон Похвалы Пресвятой Богородицы.

Пощади Боже наследия Твоего, грехи наша вся презрев ныне. На се имея Молящую Тебе, иже на земли без семени Рождьшую Тя, - поем мы в девятой песне канона Похвалы Богородицы.

Ведь Пресвятая Богородица - главная наша Помощница не только в борьбе с явными супостатами, но также еще и в никогда не прекращающейся невидимой, духовной брани, победа в которой является самой важной в жизни для спасения души человека. Ей молимся в час напасти и уныния, в трудных жизненных обстоятельствах: известно, что благодаря предстательству Богоматери могут получить прощение грехов и самые отчаянные грешники. «Радуйтесь, Я всегда буду вашей Молитвенницею перед Богом! » - так, явившись в неизреченной Своей славе, обещала Пресвятая Дева Христовым апостолам, когда они пребывали в печали по поводу недавнего Ее Успения. «Пресвятая Госпоже Богородице, спаси нас! » - взываем мы на каждой церковной службе, с любовью и великой верой обращаясь к Небесной своей Покровительнице.

Акафист Пресвятой Богородице

Авторство Акафиста церковное Предание относит в основном к Византийскому патриарху Сергию I.«Ангел предстатель с небесе…» Первый икос Акафиста начинается Архангельским приветствием Пречистой Деве, далее, до средней его части, следует последовательное повествование Евангельских событий: встреча Пресвятой Богородицы с Елисаветой, разрешение сомнений не ведущего Тайны Боговоплощения св. Иосифа, Рожество Христово, поклонение пастухов и волхвов, упоминание о св. Симеоне Богоприимце, бегство в Египет. К сожалению, мы не так много знаем о земной жизни Пресвятой Богородицы: церковное Предание сохранило здесь относительно краткие сведения. Одним из самых замечательных исторических документов, особенно подробно рассказывающим об отроческих годах и Успении Богоматери, является « » (Лицевой Свод, Всемирная История, книга 3). Редакция «Жития» была составлена на основе ранневизантийского «Слова о родстве Пресвятой Богородицы» греческим иноком Епифанием, подвизавшимся в середине IХ века в монастыре св. Каллистрата. Чтобы лучше понять богослужебный текст Акафиста, хорошо бы со вниманием прочитать и вспомнить о том, как проводила годы Своей земной жизни Пресвятая Дева - «Лествица небесная, по Нейже сниде Бог».

Библиотека Русской веры
→

В начале «Жития» указана родословная Богоматери, происходившей из колена Иудова и царского рода царя Давыда. Далее сообщается о видении, бывшем в храме св. Иоакиму - отцу Богородицы, когда во время молитвы он услышал чудесный голос: «Будет тебе Дитя, и тем прославишься». До глубокой старости ждал св. Иаков разрешения пророчества, по исполнении которого Благословенную свою Дочь родители назвали Марией, в честь сестры св. праведной Анны. Говоря в своем повествовании о Введении во храм Пречистой Отроковицы, монах Епифаний раскрывает подробности этого события. Так, он пишет, что родители приводили в храм Пресвятую Деву не один, как принято считать, а два раза: первый - когда трехлетняя Мария была с торжеством допущена во Святая Святых. Родители привели Ее со многими дарами, которые принял от них иерей Варахия - отец св. Захарии и праотец св. Иоанна Предотечи. Однако Младенца Марию не оставили тогда на постоянное жительство в храме, но вместе с родителями Она возвратилась обратно домой. По достижении же семилетнего возраста Св. Отроковица была уже полностью вверена попечению иереев для жизни и служения при храме, обучению грамоте и рукоделию.

Восьмидесятилетний старец Иоаким вскоре после этого преставился, св. Анна покинула Назарет и перешла на жительство в Иеросалим, но через два года преставилась и она. Осиротев, Пресвятая Мария выходила только к родственнице Своей св. Елисавете, проживавшей в городе Вифлееме, быстро выучилась грамоте и глубоко вникала в Святое Писание. Среди всех прочих девиц, удивительны были премудрость Ее и высокая добродетель. Как пишет монах Епифаний:

«Было место в церкви слева у алтаря, там пребывала Мария, трудясь у жертвенника в церкви, служа иереям только. Обычай Ее таков: чиста во всем, малоглаголива, скоропослушлива, благоименита, не дерзновенна ко всякому человеку, так что все дивились Ее разуму и глаголам Ее. Делом ее было: прядение шерсти и льна и виссона. Роста была среднего, другие говорят, что невысокого, русая, с золотистыми волосами, очи черные благозрачные, длинные руки, округлое лицо, длинные персты, благодати Божией исполнена и красоты, нелегкомысленна, стыдлива, постоянна, смирение непреложное имела: потому и призрел на Нее Бог, как Та сказала, величая Господа. Одежду же темную любила и носила, как о том свидетельствует Святой Покров Ее. Верили Ей иереи церкви Господней, и питалась в церкви, пребывая в молитве и чтении, в бдении и рукоделии и во всякой добродетели ().

Первое откровение об имевшем совершиться над Ней великом Таинстве Пресвятая Дева получила, будучи еще двенадцати лет от роду: однажды ночью, «когда Она молилась пред дверьми жертвенника, в полуночи свет воссиял более сияния солнечного. И глас от святилища пришел к Ней, глаголя: «Родишь Сына Моего». Она же умолчала, никому же поведав тайны сей, пока Христос не вознесся» ().

Когда Пресвятой Марии исполнилось 14 лет, св. Захария, отец Иоанна Крестителя, помолившись о Ней, взял 12 жезлов от иереев и от родственников других девиц и положил их в алтаре, чтобы узнать от Господа, чья будет Девица. В ответ на его молитвенное прошение пророс жезл св. старца Иосифа, которому было тогда около 70 лет и который приходился двоюродным братом Пресвятой Богородице. Первосвященник с честью поручил ему Пресвятую Деву, но не на брак, а на сохранение и соблюдение непорочного девства. Св. Мария стала жить в дому Иосифа, воспитывая двух его младших дочерей и пребывая, по обычаю, в посте и молитве. По прошествии шести месяцев, в лето 5499 и в 36 лето царствования Августа, месяца дустра (марта) в 25 день недельный, при девятом часе дня, послан был Гавриил к Богородице. Сей месяц, как повествует инок Епифаний, есть «первый среди месяцев в году, в который Бог прогнал тьму и сказал Бог: «да будет свет» - и стал свет» ().

В Божественном Промысле о нашем спасении не бывает случайностей, но все события имеют свой сокровенный смысл. В то же время, когда по Библейской Истории начиналось творение мира и был сотворен свет, сошел и Небесный, Нетварный Свет на землю и воплотился во утробе Пресвятой Богородицы, Которую, по церковной традиции, называем мы «Матерью Света». «Радуйся Светило незаходимаго Света», - так поем на 11-ом икосе Акафиста, вторая половина которого посвящена похвальному славословию Пресвятой Богородице: «радуйся, двери спасения», «радуйся Селение Бога Слова», «радуйся Еяже ради воздвижутся победы»…

Оканчивается Акафист трехкратным пением с земными поклонами 13-го кондака, не имеющего своего икоса, и повторением начального икоса и кондака «Взбранной Воеводе »:

В збрaнной воев0дэ побэди1тельнаz, ћко и3збaвльшесz t ѕлhхъ, бlгодaрьственаz восписu1емъ ти раби2 твои2 бцdе. но ћкw и3мu1щи держaву не побэди1мую, t всsкихъ нaсъ бёдъ свободи2, да зовeмъ ти, рaдуисz невёсто неневёстнаz.

Похвала Пресвятой Богородицы. Иконы

В основу иконографии «Похвалы Богородицы» положены слова ветхозаветных пророчеств, по которым Богородица является «Стамной», «Жезлом», «Свещником», «Горою несекомую», «Златою кадильницей», «Лествицей», «Престолом Царевым» и пр. Здесь иконописный образ очень богат по содержанию и показывает множество древних пророков, которые с почтением окружают Богоматерь и видимыми предметами поясняют свои о Ней изречения. Так, св. праотец Иаков изображается с лестницей, св. пророк Моисей - с Неопалимой Купиной, Валаам - со звездой, Гедеон - с руном, Иессей и Аарон - с процветшими жезлами, Давыд и Соломон - с макетами Иеросалимского Храма, Исаия - с клещами и углём, Иеремия – со скрижалью, Иезекииль - с вратами, Даниил и Аввакум - с горами. Древнейшей иконой Похвалы Богоматери на Руси является икона «Похвала Богоматери с Акафистом» из московского Успенского собора, созданная греческим мастером во второй половине XIV века.

Храмы в честь Похвалы Пресвятой Богородицы

В XV веке в честь Похвалы Пресвятой Богородицы была освящена церковь в Москве, на углу Всехсвятского проезда и Пречистенской набережной. Впервые упоминается в 1475 году. Храм был единственным в Москве, освященным в честь праздника Похвалы Богородицы. В нем находилась чудотворная икона святителя Николы. В старину этот храм имел еще одно имя - «старая проща», потому что человека, получившего исцеление от иконы, называли «прощенником». В 1629 году деревянная церковь сгорела и была заново выстроена в камне. Старое название этой местности «Башмаки» связано с фамилией думного дворянина, который еще раз перестроил каменную церковь в конце XVII века - Дементия Башмакова. В 1932 году здание храма было снесено с целью освобождения территории для строительства Дворца Советов.

В честь Похвалы Пресвятой Богородицы освящена церковь Троицкого Данилова монастыря в Переславле-Залесском . Каменный храм был построен в 1695 году.

В конце XVI века в честь Похвалы Пресвятой Богородицы была освящена церковь на Димитровском погосте , что под Медным (Тверская область, Новоторжский район, погост Димитровский). Каменная церковь в стиле барокко построена вместо прежней деревянной (1652 г.) на средства И.П. Рожнова. В трапезной размещались теплые приделы: Димитровский и Никольский. Закрыта в 1930-х, разорена. В основном объеме частично сохранились внутренние росписи в стиле академизма. В 1991 возвращена РПЦ, медленно восстанавливается, освящен только главный престол.

В честь Похвалы Богородицы освящен придел церкви Богоявления Господня с. Красное-на-Волге Костромской области. Храм построен в 1592 году на средства дяди Бориса Годунова - Дмитрия Ивановича, по благословению первого Патриарха Московского и всея Руси Иова. Церковь Богоявления в Красном - это единственный каменный шатровый храм XVI века в Костромской области. Внутри храма присутствует восстановленный иконостас, а стены и своды расписаны в традициях православной живописи XVI-XVII веков. В советское время церковь служила складом для зерна, хранилищем овощей, библиотекой и клубом. Храм был полностью отреставрирован в 2009 году.

Церковь Похвалы Богородицы при Архиерейском доме в Тульском Предотеченском монастыре была построена в XVII веке, между приблизительно 1640 и приблизительно 1660 гг. В 1864-1865 обновлена и частично перестроена. Закрыта около 1919 г. при передаче архиерейского дома ВЧК, позже сломана. Уцелевшие постройки заняты управлением ФСБ по Тульской области.

О старообрядческих храмах в честь Похвалы Пресвятой Богородицы информации нет.

1. «Слово Епифания монаха о житии Богородицы». Лицевой летописный свод, Всемирная История, книга 3
2. Там же
3. Там же